От кого защитит Медведев?

Павел Медведев, занимающий пост финансового омбудсмена, им помогает. Он, конечно, не может сделать так, чтобы банкиры списывали долги всем подряд. Но если, например, брал кредит здоровый, нормально зарабатывающий человек, а случилось несчастье - потерял заемщик здоровье, а потом и работу, финансовый омбудсмен вмешивается, разруливает ситуацию. Банкиры отказывают редко. В том числе и потому, что многие из них - бывшие ученики Медведева (см. справку "РГ"), и доверяют ему, как себе.

Получается, банкиры, прощая долги, действуют себе в убыток, Павел Алексеевич?

Павел Медведев: Я вам расскажу такой случай. Как-то на совещание Совета при финансовом омбудсмене пришел банкир. И принес пачку исписанных бумаг.

На них он проанализировал работу по взысканию долгов до создания института омбудсмена и после. И вот что получилось. До появления омбудсмена банк по всем невозвращенным долгам обращался в суд, нанимал адвоката, платил ему деньги. Адвокат суд, как правило, выигрывает - банк же требует по закону, чужих денег не хочет. Потом к должнику приходят исполнители, судебные приставы. Но их обычно тоже надо еще поощрить неформально, чтоб дело двигалось. Потому что подавляющее большинство долгов - небольшие, а должники люди небогатые. И получить с них почти ничего не удается. Для банка в итоге одни затраты.

А когда начал работать омбудсмен, как вопросы решаются?

Павел Медведев: Банк на всех своих бумагах, которые рассылает гражданам, пишет: "Уважаемый заемщик, если у вас есть какие-то претензии, жалобы, вопросы, вы можете обратиться в банк, а можете - к финансовому омбудсмену". И тогда стал банкир подсчитывать, когда он больше теряет - при возврате долгов через суд или когда договаривается через финансового омбудсмена, оказалось, что во втором случае потери в разы меньше. Он даже афоризм придумал: "Лучше с финансовым омбудсменом потерять, чем в суде найти".

В каких случаях люди к вам могут обратиться? Есть ли ограничения по сумме долга?

Павел Медведев: В нашем регламенте есть ограничение, по-моему, 300 тысяч. Но мы ни разу на нем не споткнулись, потому что, если говорить о кредитах, то никто не просит простить весь долг.