Сбербанк – за долговую яму
Самый крупный кредитор отечественного бизнеса, но при этом не самый агрессивный по отношению к заемщикам – Сбербанк, – решил все-таки показать зубы. Он предлагает подправить законодательство, увеличив сроки тюремного заключения и штрафы для некоторых особо злостных неплательщиков. Предложения, «подготовленные с учетом опыта Сбербанка», содержатся в материалах к парламентским слушаниям «Актуальные вопросы уголовного законодательства. Преступления в сфере экономической деятельности», хотя слушания 22 декабря были посвящены вовсе не проблеме сбора плохих долгов. «Мы обсуждали, что предпринимателей не надо сажать до суда, а этот вопрос не обсуждался», – уверяет директор НП «Институт финансовых технологий» Константин Данилин.
Предложенные поправки касаются двух статей Уголовного кодекса: 177-й («Злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности») и 195-й («Неправомерные действия при банкротстве»).
«Экономические меры, предусмотренные законодательством [...], не всегда способны обеспечить защиту кредитора, так как к моменту получения решения суда отсутствует ликвидное имущество», – говорится в комментариях к поправкам. Иными словами, пока банк судится, должник прячет имущество, оставив кредитору дырку от бублика. Именно за вывод имущества предлагается наказывать особенно жестко. Действующими нормами это не предусмотрено.
В статью 195 предлагается ввести упоминание о «лице, имеющем право давать обязательные для компании указания» (например, владельце или бенефициаре). Если законодатели согласятся со «Сбером», это «лицо» будут наказывать за вывод имущества лишением свободы на срок до пяти лет.
С идеей об ужесточении ответственности за вывод имущества крупные банки носятся с весны этого года. Похожие меры предлагал в начале сентября ВТБ на заседании в Российском союзе промышленников и предпринимателей. Тогда, как говорится в подготовленных госбанком материалах, ВТБ обратился с письмом к президенту, в котором обосновал желание банковского сообщества ввести уголовную ответственность за вывод имущества и начать привлекать к ответственности лиц, оказывающих реальное влияние на решения компаний. Теперь эти предложения приобрели форму поправок к закону и оказались в Госдуме, хоть и тайком. У депутатов инициатива отторжения не вызывает. Анатолий Аксаков, например, считает предлагаемые санкции адекватными. «Вместе с кнутом должен быть и пряник, – говорит президент Ассоциации региональных банков России Анатолий Аксаков. Во-первых надо разделять санкции для юридических и физических лиц. Что касается юрлиц, то здесь должно быть наказание, например, за неоднократный залог одного и того же имущества, предоставление фиктивных справок и получение новых кредитов с тем, чтобы заложенное имущество досталось новому кредитору. Здесь должны быть санкции и по отношению к собственникам, и к залогодателям, и к руководителям предприятий, которые часто, надо сказать, ведут себя по-хамски по отношению к кредитору. Как пример: есть метод выставления встречных исков к кредиторам, и, к сожалению, наши суды до рассмотрения этого встречного иска не принимают решения по иску кредиторов к должнику.»
Что касается физлиц, то здесь, безусловно, надо принимать закон о банкротстве физлиц, но при этом должна быть ответственность физлиц в случае предоставления фиктивных документов, злостного уклонения от выполнения своих обязанностей. Скажем, например, если план, который утверждается при банкротстве физлица, не выполняется, причем не выполняется злостно, то очевидно, что вся процедура банкротства должна признаваться ничтожной, и вступать в действие санкции.
Законодательство в этом плане довольно несовершенно. Нет реестра заемщиков, регистрации залога движимого имущества, часто бывает, что один и тот же залог предоставляется кредиторам по нескольку раз.
А предлагаемые санкции вполне адекватные. Другое дело, что наряду с «кнутом» должен быть и «пряник» – возможность реструктуризации, мирового соглашения. И здесь должны быть предусмотрены процедуры досудебного урегулирования споров, которые позволяли бы договориться с кредиторами. Но при этом кредиторы должны быть равны, чтобы не было такой ситуации, когда один заберет, что ему полагается, а остальные останутся с носом. То есть должны быть такие процедуры, которые не позволяли бы одному из кредиторов выигрывать за счет других. Причем, в западной практике все это есть давно. Есть так называемые «лондонские принципы», которые как раз и определяют процедуру реструктуризации долгов и досудебного урегулирования споров между кредитором и заемщиком. У нас же все это опирается, скорее, на добрую волю кредиторов.
С одной стороны, банкиров понять можно: если рассматривать не всю банковскую систему целиком, а лишь 20 крупнейших заемщиков 20 крупнейших банков, то доля просрочки составит 26%. Это официальные данные ЦБ, на которые недавно сослался глава «ВТБ24» Михаил Задорнов.
«Следующий год будет неустойчивым, считает председатель правления банка «ВТБ 24» Михаил Задорнов. – У нас будут очень хорошие результаты. Во-первых финансовый результат будет на уровне прошлого года, ждем 5 – 6 млрд рублей прибыли до налогов, и соответственно 4 – 5 млрд рублей чистой прибыли по итогам этого года. С учетом того, что мы создали 23 – 24 млрд рублей резервов, для нас это очень хороший результат. У нас продолжает расти кредитный портфель, и очень хорошо растут депозиты, как и по всему рынку – не менее 40% у нас прирост депозитов, растет клиентский поток. В ноябре – декабре был заметный рост заявок на все виды кредитов, но это во многом обусловлено сезонностью. Поэтому для нас те меры, которые мы приняли в конце прошлого – середине этого, они вывели нас на приличный финансовый результат.
В следующем году, я думаю, сейчас Минэкономики уточнит свои прогнозы, если цены на нефть составляют в следующем году $70 – 80 за баррель, это означает рост ВВП на уровне 4 – 5%. Это означает, что ожидания на 2010 год более оптимистичны, чем это было пару месяцев назад. В следующем году мы увидим рост кредитного портфеля, рост депозитов (примерно на уровне этого года). В целом если говорить про нашу стратегию, то мы хотим дальше заметно расширять свою долю. В этом году мы резко расширили долю на тех рынках, где были слабее представлены: на рынке кредитных карт, рынке автокредитования, в том числе с помощью госпрограммы. Но и без нее спрос на автомобили сохраняется, импортные автомобили со средним кредитом в 400 000 рублей. Мы делаем достаточно большие инвестиции в развитие. Мы начинаем новую трехлетнюю программу развития точек продаж, уже сориентированную на то, где не хватает наших офисов. В первую очередь, это Москва. В следующем году мы хотим открыть в Москве от 10 до 20 новых офисов, потому что проблемы с очередями в офисах «ВТБ 24» характерны в первую очередь для Москвы, в меньшей степени – для Питера.
Но главное наше вложение в следующем году – в ИТ-инфраструктуру. Мы заменяем несколько ключевых модулей нашей ИТ-системы. Дополнительно вкладываемся в инфраструктуру банкоматов и платежных терминалов. Мы хотим, например, полностью исключить погашение через кассы, чтобы люди пользовались банкоматами cash-in. За этот год мы уже среднее время операции в кассе сократили в два раза, и это помогло уменьшить очереди. Это большие вложения, на сотни миллионов долларов. Мы их планируем на следующие два года с тем, чтобы технологическую платформу банка за два года мы полностью переоснастили.
В следующем году будет резко сокращаться маржа банков в связи со снижением ставок и вылезут все проблемы, которые сейчас скрыты. Реальный сектор будет продолжать консолидацию, как быстро она пойдет – будет зависеть от регулятора. Я все-таки жду, и правительство уже с этим соглашается, что в следующем году будет безработица: многие компании вынуждены сокращать занятость. Это требование для заключения сделок. Кроме того, люди не могут работать на общественных работах более года. Все равно будет выход на рынок этих людей, что не влечет за собой роста спроса. Мы не можем исключать серьезных колебаний сырьевых цен. Расходы бюджета хотя номинально и увеличиваются, но реально сокращаются. Государство расходы не увеличивает, оно их перераспределяет в пользу пенсионеров. Это обеспечит локальный спрос. Поэтому следующий год будет неустойчивым. В банковской системе произойдет несколько вещей: ужесточится надзор, упадет маржа и усилится конкуренция. Поэтому будет дальше продолжаться консолидация сектора.
В этом году была сильная конкуренция на рынке депозитов, причем она пошла по тому сценарию, о котором мы предупреждали в начале года. Когда была увеличена компенсация по депозитам, это стало сигналом для многих банков для увеличения ставок по вкладам. Так оно и случилось: многие банки привлекали деньги по ставкам, которые они явно не могут отработать. ЦБ активно по этому направлению работает, но его усилия не всегда дают эффект.
У нас объем реструктурированных кредитов на балансе – 6%. Для физических лиц 50% – потенциально дефолтные кредиты. Если взять 20 крупнейших заемщиков 20 крупнейших банков, там доля реструктурированных кредитов – 26%. Этот портфель очень нестабилен и это и есть проблема «плохих долгов».
«ВТБ 24» изначально ориентировался на людей с доходами в 2 – 3 раза выше среднего дохода соответствующего региона. Наша доля в этом клиентском сегменте 16 – 20%. Это люди существенно более обеспеченные, чем средний гражданин России. Проблему для нас представляет и то, что мы ведем зарплатные проекты и кредитуем в рамках корпоративных программ работников крупных предприятий. В том числе у нас 25 000 карточек на «АвтоВАЗе», 20 000 на «Камазе», «Магнитка», «Северстали». Мы достаточно тесно работаем с кадровиками предприятий, и хотя просрочка растет, доля все же ниже, чем общий рост безработицы.
Мы сейчас более внимательно изучаем клиентский сегмент, на который мы хотим ориентироваться. Но банк все равно будет ориентироваться на наиболее доходных клиентов, хотя мы и сдвигаемся в массовый сегмент: это работники крупных предприятий, госслужащие. Но это предприятия, на которых доходы де-факто выше, чем в среднем по региону.
У нас сегодня закрывается сделка по размещению ипотечных облигаций: 15 млрд рублей по ставке 9,7% (нижняя граница). Это первый выпуск в этом году «в рынок». Прошлые выпуски (32 млрд рублей) мы вешали на свою SPV и использовали для дешевого фондирования в ЦБ – они в ломбардном списке, мы их закладываем. Если в среднем по портфелю доходность 12 – 13%, то в ЦБ мы получаем фондирование на уровне 6,5%. В целом для нас этот портфель достаточно прибылен. На этой неделе мы сделали прорыв. Во многом благодаря анонсированному шагу, когда за счет пенсионного фонда выделяются деньги на покупку ипотечных облигаций. У нас было подано заявок на 20 млрд рублей: это ВЭБ, АИЖК и более 20 рыночных инвесторов. ВЭБ и АИЖК купили больше половины. Самое важное, что мы получили абсолютно рыночный инструмент.»
Это и есть пресловутая проблема «плохих долгов». Она именно здесь, а не там, где ее ищут – в уровне просрочки по всей банковской системе, который не превышает 10%. Конечно, банкам надо что-то делать с этой проблемой, хотя бы и начать сажать заемщиков.
С другой стороны, ужесточать закон можно до бесконечности, но применить его будет не так-то просто. «Даже если будут приняты соответствующие законодательные поправки, вряд ли дело дойдет до массового применения карательных мер, штрафов и лишения свободы, – считает директор «Центра экономических исследований» МФПА Сергей Моисеев. – Чтобы добиться вынесения положительного решения по такому делу в пользу банка, требуется собрать достаточно весомые доказательства». А практика АСВ показывает, что реально доказуемы лишь 10% случаев вывода активов и предумышленного банкротства. Юристы говорят, что имеющиеся в законодательстве меры вполне достаточны, только использовать их не научились
«На практике доказуемы порядка 10% дел об умышленном выводе активов, – считает директор Центра экономических исследований МФПА Сергей Моисеев. – За злостное уклонение от уплаты кредиторской задолженности и умышленное банкротство, безусловно, должна быть уголовная ответственность. Новые инициативы Сбербанка об усилении уголовной ответственности за эти правонарушения в большей степени направлены на корпоративных должников, а не на заемщиков-физлиц, проходящих процедуру банкротства. Предлагаемые меры наказания строги, однако вряд ли даже если будут приняты соответствующие законодательные поправки, дело дойдет до массового применения карательных мер, штрафов и лишения свободы. Для того, чтобы добиться вынесения положительного решения по такому делу в пользу банка, требуется собрать достаточно весомые доказательства. Опыт Агентства по страхованию вкладов свидетельствует о том, что на практике реально доказуемы всего лишь порядка 10% дел об умышленном выводе активов или сокрытии заложенного имущества. Жесткое уголовное наказание в текущих условиях просто необходимо, ведь сейчас, даже когда дело доходит до исполнения решения суда, от имущества, на которое претендует банк, как правило, уже ничего не остается.»
«Надо использовать те рычаги воздействия на должников, которые уже предусмотрены законом, – говорит руководитель практики уголовно-правовой защиты бизнеса «Пепеляев, Гольцблат и партнеры» Максим Кошкин – Ужесточение наказания, как правило, ни к чему хорошему не приводит. И есть все основания с осторожностью относиться к вопросу об усилению уголовной ответственности за уклонение от погашения кредиторской задолженности. Потому что проблемы по росту просроченной задолженности, которые сейчас характерны для банковской системы, обусловлены объективными причинами экономического характера, возникшими как до кризиса, так и во время кризиса. Правильным сейчас является использование тех рычагов и инструментов воздействия на должников, которые уже предусмотрены действующим законодательством, ведь они используются не в полной мере. Действующая 177-я статья уголовного кодекса уже предусматривает штраф до 200 000 рублей или лишение свободы на срок до двух лет за злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности. Повышение размера штрафа и расширение случаев ее применения, которые предлагает госбанк, принципиально еще не решают проблему с практикой ее применения, которая достаточно ограничена.»
